Малышев Эрнст - Живой Радар
Эрнст Малышев
Живой радар
"Я родился в 1730 году, ровно за 25 лет до известного Лиссабонского
землетрясения.
Мой отец Энрике Диаш, потомственный, но обедневший дворянин, сумел скопить
толику эскудо и дать мне приличное образование.
Надо сказать, что я не оправдал его надежд.
Отличаясь веселым нравом и легким характером, я большую часть времени
проводил в Верхнем квартале города, общаясь со своими друзьями и
сомнительного поведения девицами.
С детства меня привлекали путешествия, а рассказы моряков о Новом Свете
только будоражили мое и без того чрезмерное воображение. По вечерам я
любил бродить по каменным лабиринтам Лиссабона, зайти в таверну и
пропустить кружку красного вина.
Особенно меня завлекала таверна, находившаяся недалеко от собора Кармо.
Там танцевала знаменитый испанский танец "фламенко" красивая танцовщица.
Признаюсь, я давно был неравнодушен к ее чарам. Да и как было устоять,
когда в полутемном зале появляется эта знойная девушка с алым цветком
розы, окруженная пушистым ореолом дивных черных волос...
Зазвучит гитара, и под стук кастаньет ее напрягшееся тело вдруг взметнется
вверх в исступленном ритме зовущего к сладострастию танца...
Будто ветер поднимает пышные оборки ее многочисленных юбок, и Кармен, как
большая розовая птица, взмахивая руками-крыльями, уносится в небо.
В этом танце сочетается и заунывная мелодия Сахары, и дикая скорость
скачки, и страх перед могучими силами Матери-природы.
Под последние визги рожка и пламенные аккорды, едва не разрывающие струны,
танцовщица исчезает.
Этот танец был для меня, как глоток воды для странника, задыхающегося в
пустыне от страшной жажды...
Меня всегда влекло сюда, чтобы лишний раз увидеть эту прекрасную испанскую
мадонну и насладиться ее изумительным танцем.
В тот злополучный день, в середине осени, я зашел в таверну неожиданно
рано, уселся на свое излюбленное место и заказал вина. '.'..'-
Держа в ладонях прозрачный бокал с рубиновой, искрящейся при свете свечей
жидкостью, я глубоко задумался...
Вдруг колоссальной силы подземный толчок сотряс всю таверну и последнее,
что я увидел, это огромную зигзагообразную трещину, расползающуюся по
противоположной стене, и обваливающийся на меня потолок.
Не помню, сколько времени я пролежал без сознания, но, когда я открыл
глаза, то увидел над собой небо.
Необыкновенно мрачное, седое небо!
Только выбравшись из-под обломков, я ощутил острую, совершенно
непереносимую боль в затылке.
Обхватив голову руками, я застонал и опустился на камни.
Когда боль немного утихла, привстал и огляделся.
До сих пор не знаю, как мне удалось выжить в этом всеобщем хаосе. Кругом
простирались руины развалившихся домов, а от соседнего храма Кармо
остались только стены.
Не помня себя от отчаяния и горя, я бродил между развалин в поисках Кармен.
Но ее нигде не было.
Вой и стоны раненых и искалеченных людей сопровождали мои поиски.
В те страшные дни, как я потом узнал, в городе погибло более 50 тысяч
жителей.
И Кармен, моя Кармен осталась погребенной под каким-то обвалившимся сводом.
Ни среди мертвых, ни среди раненых, тем более среди живых, измученных,
запуганных людей я ее не обнаружил.
Мне нечего было больше делать в этом городе, в этой стране, и спустя
несколько дней на одном из торговых судов я плыл на Иль-де-Франс, куда
завербовался в качестве служащего в контору одного французского негоцианта.
В тесной и душной каюте мне нечем было дышать. Я вообще не мог долго
находиться в помещении. Слишком тяжелой и