Мамедгулузаде Джалил - Свирель
Джалил Мамедгулузаде
Свирель
В молодости я служил в канцелярии уездного полицейского начальника в
Эривани и занимал должность переводчика. Обязанности мои заключались в том,
чтобы переводить началь-нику жалобы приходивших к нему крестьян и вести с ними
пе-реговоры. Когда не было жалобщиков, я писал приставам и старшинам приказы и
предписания, представляя на подпись начальнику, после чего канцелярия
рассылала их по назна-чению.
Однажды я сидел в канцелярии.
Большинство моих сослуживцев были русские, хотя было несколько писарей из
мусульман. Каждый был занят своим делом. Время шло к полудню. И тут-то
произошло событие, о котором я хочу рассказать.
Подняв голову, я увидел в окно толпу крестьян, собравших-ся во дворе
управления. Собственно говоря, ничего удивитель-ного в этом не было - на то и
управление уездного начальника, чтобы туда ходили крестьяне. Но меня удивило,
что толпа была очень уж многолюдная, и, кроме того, крестьяне держали в руках
какие-то предметы, напоминавшие длинные чубучные мунд-штуки; подойдя к окну, я
увидел, что они держали свирели, то есть дудки, на которых обычно играют
пастухи.
Вот тебе раз! Неужели все пастухи сбежались к начальнику? Зачем им было
идти сюда целой толпой и со свирелями! Кто их позвал сюда?
Как переводчик начальника я счел долгом выйти и разуз-нать, в чем дело.
Крестьяне окружили меня.
- Ага! Пусть пожалеет нас господин начальник, - начали они жаловаться. -
Мы из селения Керме-Чатах. Вы требуете свирели, а мы больше достать не можем.
Клянемся аллахом, это все, что удалось раздобыть. Большинство пастухов уже
пе-рекочевало в горы, они унесли свои свирели. Мы послали лю-дей в селение
Сарванлар, где, по слухам, умеют вырезывать сви-рели. Они обещали сделать еще,
а пока во всей Эривани нашли только эти свирели.
Как ни напрягал я память, но не мог вспомнить, чтобы уп-равление
начальника требовало от села Керме-Чатах свирели. Да и к чему они управлению?
Когда я сказал об этом кресть-янам, они мне объяснили, что кермечатахский
старшина полу-чил от уездного управления распоряжение о том, чтобы собрать у
населения пятьдесят четыре свирели и доставить сегодня же, то есть второго
июня, в Эривань для казачьей части.
Мое недоумение росло.
- А где приказ начальника? - спросил я. - И почему не пришел сам старшина?
В этот момент показался в воротах казачий офицер в сопро-вождении
нескольких казаков; за ними шли кермечатахский старшина Абдулкерим с плетью в
руке, его стражник Гейдар-али и, наконец, несколько кермечатахских аксакалов.
Вся эта группа, шумно толкуя о чем-то, подошла к управлению. Каза-чий офицер
сердито спросил, тут ли начальник, и, не дожи-даясь ответа, прошел прямо в его
кабинет. За офицером после-довала и его свита.
Меня удивило то, что один из казаков нес четыре флейты. Это были не
простые деревянные свирели, а настоящие флей-ты: черные, с пуговками и
клапанами, такие, которые имеются в каждом военном духовом оркестре.
Что за чертовщина? Тут крестьяне, там казаки несут в уп-равление свирели и
флейты!..
Мои размышления прервал сердитый голос начальника:
- Мирза-Аббас...
Это он звал меня...
Я бросился в кабинет. Казачий офицер сидел рядом с на-чальником. Пришедшие
крестьяне стояли в ряд у стены. На-чальник смотрел на меня налившимися от
гнева глазами, слов-но собирался съесть меня. Он указал рукой на стол и
спросил:
- Это что такое?
Я стоял как пьяный. Вначале я ничего не видел, а потом различил сквозь
туман четыре флейты, принесенные казаками.
